Единый билет
Единый билет
1
в переходах моей безымянной души
вот уж несколько зим оригами-кровать.
голоси бурлаком, на осколках пляши –
близорукой толпе всё равно не понять.
я в углу постою, как послушная дочь,
помня место своё у тоннельной стены.
как же хочется всем хоть немного помочь,
как же дико сквозит в подземельях страны!
на продажу табак, на мозайке цветы –
нарисованный мальчик идёт в первый класс.
достаю черновых сновидений листы –
можно мне почитать пару строчек для вас?
там родные просторы без пачек конфет,
там поля без тетрадей, моря без границ.
я сжимаю в ладошке единый билет,
вот бы с ним до небесных дойти колесниц!
только снова трамвай по макушке стучит,
и мелькает нон-стопом фигур череда.
обнимаю картон, как единственный щит.
Нарисованный Мальчик, зачем я, куда?
2
всего тебя вдохнуть до пораженья –
к любой загадке найденный ответ.
свободы нет без скорости паденья,
нам световых отмерено сто лет.
слиянье рек, дошедших до истока,
застывших тел укутанный узор.
у наших снов ни фабулы, ни срока,
у нашей формы тайный разговор.
так пахнет дом земному эмигранту,
так видят море в самый первый раз.
рука в руке – главнейшая константа,
из всех времён важнейшее – сейчас.
уткнуться в сердце крыльями лопаток,
пока весь мир растаял в декабре.
пусть этот миг забвенья будет краток,
но всё ж навек останется во мне.
не помню слов, пустой набор значений.
я – легкий сплав свернувшихся частей.
ты – вечный щит любивших поколений.
спокойной ночи, город скоростей.
храни мой рай – комок воспоминаний,
последний вдох блаженной тишины.
один из трёх законов мирозданий –
уснувшим рядом
можно
верить в сны.
3
кем ты вырастешь, став однажды
выше мамы, сильней отца.
если жизнь – черновик бумажный,
никогда не читай с конца.
4
назови свою дочь моим именем.
никому никогда не рассказывай,
что смотрелся вчера в её синие,
а представил на миг кареглазую.
обратятся снега белым дворником –
ни следов, ни дорог, ни сомнения.
заучил наизусть ещё школьником,
что свобода – приставка к падению.
и мосты на Неве размыкаются,
и летят в глубину мироздания.
миллионы ладоней встречаются,
единицы простят на прощание.
продавайте другим свои лилии,
кошельки заполняйте портретами.
нас по образу сделали сильными
в кинолентах с любыми сюжетами.
где прямые всегда параллельные,
словно рельсы трамвайного времени.
в этом городе раны смертельные
переходят в разряд эпидемии.
где другие на каждом орнаменте
оставляют любви своей линии.
только нет ничего, кроме памяти
и родного
по-прежнему
имени.
5
Я тебя предаю по чуть-чуть каждый день,
Устремляя в толпу бесконечности глаз,
Помня тысячи лиц незнакомых людей,
Я тебя предаю. Предаю каждый раз.
На дороге – час пик, на соседнем – не ты.
Навигатор опять перепутал маршрут.
Окропить бы водой на гардинах цветы,
Может быть, по весне они вновь оживут.
Как же плохо играл знаменитый актёр,
Когда полный партер без тебя пустовал.
И зачем парижане разводят костёр,
Если всех в Орлеане другой посжигал?
Я вот так предаю, обсудив не с тобой
Целый ряд новостей на заклании дня.
Становясь не твоей по итогу женой,
В первый класс не твоих дочерей отводя.
Что такое любовь? Не понять никому.
Может, людям не знать безопасней ответ?
Страшно, если она – это верность тому,
Кто не помнит тебя уже несколько лет.
6
униформа любви – обезумевший взгляд.
я к тебе не приду. я всегда – невпопад,
как родительский стук, семимесячный плач,
обязательный блок новостных передач.
херувимы любви – исчезающий вид,
где под кожей весна даже в стужу зудит.
навсегда – никогда. никогда – каждый раз.
я к тебе не приду – ни в четверг, ни сейчас.
аргументы любви – прохудившийся круг,
что закинут за борт для русалок без рук.
видно, поздно хватать, когда пляшешь по дну.
«повторяй вслед за мной – я к тебе не приду».
ортодоксы любви – магистраль до седин,
не нарушив покой и постельный режим.
я к тебе всё иду, повторяя маршрут.
говорят – тебя нет.
отвечаю, что врут.